ШАНАЙА ТВЕЙН О НОВОМ АЛЬБОМЕ: «ЭТО МОЙ ШАНС СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ОЧЕНЬ ЧИСТОЕ»

Суперзвезда рассказывает о борьбе за контроль над своим голосом и альбоме “Now”, первом за 15 лет.

В мае Шанайа Твейн устроила предварительное прослушивание своего долгожданного альбома для СМИ в Нашвилле, нервно обращаясь группе, будто не была уверена, как будет принята её новая музыка. Твейн открыто представила пластинку как честное отражение её жизни сейчас, признавая, что это может быть не то, чего все ждут. «Это просто я высказываю всё, что было у меня на сердце и в голове», – сказала она тогда.

Альбом под названием “Now” выходит 29-го сентября – спустя 15 лет после предыдущего полноценного альбома “Up!” – и вследствие некоторых личных потрясений, которые произошли с ней в этот промежуток времени. Наиболее известен из них её развод с мужем и, долгое время, соавтором Маттом Лангом, с которым у неё есть совместный 15-летний сын, Эйжа. Ланг имел любовную связь и, в итоге, женился на бывшей лучшей подруге Твейн, Мари-Энн Тибо. В повороте судьбы, достойном романа Даниэлы Стил, разбитое сердце суперзвезде помогал залечивать бывший муж Мари-Энн, Фредерик – они доверились друг другу, влюбились и тоже поженились. Но полученный из-за этой ситуации стресс спровоцировал у Твейн дисфонию – состояние, при котором теряется контроль над голосовыми связками, – что также, как она узнала позднее, явилось результатом осложнений, вызванных болезнью Лайма. Пройдя лечение, Твейн смогла вернуться к выступлениям – сначала в рамках её двухлетней резиденции “Still The One” в «Сизарс-Палас», а позднее – тура “Rock This Country” и записи нескольких, написанных ею песен. Она научилась приспосабливаться к своим новым ограничениям. «Мой голос никогда больше не будет прежним, я очень в этом сомневаюсь, – снова говорит она “Rolling Stone Country” спустя несколько недель. – Я уже проделала большую работу, и с возрастом она становится всё тяжелее».

Одна из вещей, которые помогли Твейн стать самой успешной кантри-певицей второй половины девяностых – помимо того, что её песни были до смешного умными, дальновидными и имели хуки, запоминавшиеся надолго, – состояла в том, что она излучала силу человека, преодолевшего всё, и через свои записи, и через обстоятельства, над которыми она триумфально добилась величия. От её тяжёлого детства в Онтарио, Канада, до трагической смерти её матери и отчима в автомобильной аварии и необходимости петь, чтобы содержать её братьев, Твейн с самого начала жизни знакомо, что значит быть брошенной и страдать. Она - олицетворение триумфа над обстоятельствами, но её проблемы с голосовыми связками и долгое отсутствие на виду у публики были совершенно новыми поворотами судьбы, которые нужно было превозмочь.

“Swingin’ With My Eyes Closed” – первый трек на “Now”, обращается к некоторым решениям классической моды Шанайи. Начинаясь ритмом, который стилистически напоминает “Any Man Of Mune”, он быстро переходит в расслабленный регги. Она поёт о столкновении с неопределённостью и необходимостью беспорядочно кидать удары кулаком даже когда ты не готов. Все песни на “Now” Твейн написала сама (впервые в своей карьере), а также сделала аранжировку вокала и бэк-вокала. Она пригласила убойных продюсеров – ни один из них не из Нашвилла – в лице Рона Аниэльо, Джакира Кинга, Джейка Гослинга и Мэттью Кома, которые работали с Брюсом Спрингстином, Эдом Шираном, Kings of Leon и Zedd.

Твейн намекнула, что этот альбом звучит не так как её блокбастеры эры Ланга. Она пробует разные стили, пытаясь лавировать между неторопливой поп-музыкой в духе Дайдо (“Light Of My Life”), готовым к аренам фолк-роком в стиле Mumford & Sons (“Home Now”), ранимых кантри-баллад (“Who’s Gonna Be Your Girl”) и даже весёлой, приправленной тропиками танцевальной музыкой (“Let’s Kiss And Make Up”), и поёт о поиске своего пути через неприятности или переживание расставания. Она делает множество отсылок к предательству («Меня убивало то, что ты пожертвовал своей жизнью, чтобы быть с ней», – поёт она в лид-сингле “Life’s About To Get Good”), которые легко можно связать с её разводом, но Твейн непреклонно утверждает, что “Now” – «не альбом о разводе».

Вместо этого, таково звучание глобальной суперзвезды, ступающей на почти незнакомую землю, пытающейся перенастроить свой стиль, который определить ещё сложнее, чем когда она поставила на уши кантри и поп в конце девяностых. Более того, это звучание женщины, которая отказывается сдаваться.

На предварительном прослушивании альбома в мае ты затронула рабочие отношения с Маттом, отдав ему должное за твоё артистическое развитие. Но ты сказала, что ты чувствовала себя «лишённой собственной личности», когда люди отдавали все почести за то, чего вы достигли вместе, ему. Как ты думаешь, почему это так?

Потому что Матт был продюсером. Я для него была резонатором, и он также хотел, остаться верным мне стилистически. Он был замечательным соавтором, так что, я думаю, он действительно выявлял лучшее во мне во многих смыслах. Но несамостоятельность…. Я имею в виду, что мы работали вместе, мы полагались друг на друга, на наши силы, просто я не могла расправить крылья так, как я бы их расправила, работай я сама. Вопрос личности – это не был кризис личности, но это такое чувство, как когда ты чья-то мама, то тебя не зовут по имени. К тебе обращаются как «мама Эйжи».

Также на этом мероприятии ты сказала, что считаешь себя частью сферы услуг, что кажется весьма популистским жестом. Если ты обслуживаешь потребителя, остаётся ли место искусству?

Я не обслуживаю потребителя. Я не так смотрю на это. Комики, например, очень интенсивно пишут и выступают. Они очень похожи на авторов песен и любых других артистов. Комик, который сам пишет свой материал, он радеет за то, что пишет, чтобы люди смеялись. Он пишет ради цели. Так что моя цель такая же. Я жду эмоционального отклика. Я ищу контакта.

В середине 2000-х ты взяла длинный перерыв от записи и выступлений и медленно прокладывала себе путь к возвращению с новым альбомом. Что было той искрой, которая запустила события в сторону “Now”?

Я отважилась попробовать себя в резиденции в Вегасе в «Сизарс-Палас» в течение двух лет. Это была очень контролируемая среда, поэтому я почувствовала себя достаточно храброй, чтобы продолжить. Это было успешно, а в таких случаях ты такая: «Ого, я могу это. Теперь попробую прибавить к этому путешествия и посмотрим, смогу ли я делать это в условиях гастролей». Поэтому я отправилась в турне, и всё прошло очень хорошо. По пути я строила мосты уверенности и всё время сочиняла [песни], и потом я просто подумала: «Ну, теперь осталось только собрать студийный альбом [смеётся] и быть исполнительницей всех этих песен, которые я писала». И они были такими личными, эти песни, что я чувствовала себя обязанной исполнить их самостоятельно. И к тому времени я достигла понимания своего голоса и принятия его ограничений и научилась обыгрывать их.

Ты совершила незначительное возвращение в 2011 с “Today Is Your Day”, выпустила мини-сериал «Почему нет? С Шанайей Твейн» на телеканале “OWN”. Насколько сильно проблемы с голосом мешали тебе тогда?

Я записала три песни во время этой фазы, когда я ещё не восстановила голос. Это были дуэт с Майклом Бублей “White Christmas”, затем “Endless Love” с Лайонелом Ричи [с альбома дуэтов Ричи “Tuskegee”] и “Today Is Your Day”. Я назвала её своей песней-талисманом на время сериала. Но усилия, которые потребовались, чтобы довести вокал – мой голос – до состояния, чтобы я могла записать её… я бы ни за что не смогла продолжать карьеру в звукозаписи, если бы пришлось прилагать столько усилий. Это просто того не стоило. Требовалась просто сумасшедшая масса психологической и физической работы. Мне нужно было довести это до такого состояния, чтобы можно было меньше работать и чтобы это было менее болезненным упражнениям, чтобы получать радость от пения и сбалансировать старания и отдачу от них. Именно это и произошло в последние два года, и также в это время я сфокусировала песни вокруг альбома.

Ты имеешь в виду, что стала выбирать, какие песни подходили в альбом?

Именно. Например, было много незавершённых кусочков. В последние два года я собирала песни для конкретной цели записать этот альбом.

Что ты заметила, когда кусочки собрались воедино?

Для меня это был вопрос баланса. Я не хотела, чтобы весь альбом был горестным. Я не хотела, чтобы весь альбом был весёлым. Я хотела, чтобы альбом был разноплановым и давал хорошее представление о том, что я испытала в своей жизни, на самом деле. Я никогда прежде не писала альбом одна. Я никогда не писала альбом без соавтора или вдохновения другим мыслителем, другим сердцем. Так что это мой шанс сделать что-то очень-очень чистое.

Интересно слышать, как на “Now” ты пробуешь много новых стилей, от регги до тропического хауса. Ты, кажется, хорошо осведомлена о движениях в поп-музыке.

Я больше экспериментирую с грувами. Вероятно, на это больше повлиял мой сын. Поскольку ему 15, я всегда слышу то, чем он занимается, над чем работает и что слушает. Я люблю танцевальную музыку тоже. Я люблю счастливую музыку. Она, определённо, просочилась в большей степени. И её теперь больше, чем рока, который был тяжелее на моих ранних альбомах, что нравилось и Матту, и мне. Но на этом точно более светлые вещи, чем я записывала в прошлом.

Почему для тебя было важно написать весь альбом одной?

Даже когда я понимала, что, может, я могу записать ещё один альбом, был страх: «С чего начать?» Последние 15 лет я работала в соавторстве с одним человеком. Теперь внезапно я оказалась одна. Я начинаю всё сначала. Я просто не знаю, что делать. Я потерялась. “Home Now” – отражение того чувства, будто я заблудилась, не знаю, что делать и куда идти. Так что ушло какое-то время, чтобы обзавестись смелостью, хотя бы поделиться этими песнями. Когда я начала делиться ими, просто демо по ходу сочинения, отклики были очень мощные, и я подумала: «Знаете что, я попробую сделать это одна. Я опишу самые честные опыты и эмоции, насколько могу, в этих песнях».

Это сочетается с тем, что мы уже о тебе знаем: выживаемость и настойчивость, как бы тяжело ни было.

И в этом и есть сила. Интересно касаться таких песен как “Poor Me” и “Who’s Gonna Be Your Girl” – подобных там несколько. Но сила в том, чтобы делиться, находить силу делиться. Это другой вид силы. Это более личная отвага – делиться, зная, что первостепенная важность в том, чтобы поделиться – что так мой опыт ценнее, чем если я сохраню его для себя.

Ты считаешь этот альбом кантри-релизом или чем-то более широким?

Думаю, влияние кантри в этом альбом, определённо, есть – это несомненно. Даже “Life’s About To Get Good”, в ней есть такой грув в стиле настоящего весёлого фолка. Наверное, я просто такая, какая есть, и я не уверена, в каком он стиле. Уверена, что это понятно и по всем остальным альбомам. Я не уверена, что это важно. Поклонники также очень разносторонние. Думаю, они ожидают этого. Они просто ожидают меня и много личностных переживаний в музыке. Качественной музыки.

У тебе есть ощущение, что тебе нужно ещё что-то доказывать?

У меня есть глубокая потребность быть довольной собой. В этом и был основной смысл писать самой. Мне нужно было соответствовать этой независимости. Я думаю, это я и буду делать впредь – делать то, что понравится мне самой. Это придаёт всему этому смысл. Это делает всю эту работу, которую необходимо делать, чтобы владеть голосом, стоящей. Работа, которую я должна делать, чтобы оставаться певицей, тяжела для меня. Она должна приносить какую-то радость. Она должна вознаграждаться.

Интервью с сайта “RollingStone.com”, 20 сентября 2017 года

Оригинал: RollingStone.com

Автор: Jon Freeman

Переводчик: Carolina